В селе заброшенном во
глубине России
Люблю я увидать
поблекшего дьячка.
Завялый стебель он. На
пламени цветка
Навеялась зола. Но есть
лучи живые.
Когда дрожащий звон
напевы вестовые
Шлет всем желающим
прийти издалека,
В золе седеющей –
мельканье огонька,
И в духе будничном –
воскресность литургии.
Чтец неразборчивый,
вникая в письмена,
Нетвердым голосом
блуждает он по чащам.
Как трогателен он в борении
спешащем.
Бог слышит. Бог поймет.
Здесь пышность не нужна.
И голос старческий
исполнен юной силой,
Упорный свет лия в зов:
«Господи, помилуй!»