Сначала раскрылось окно,
И снова закрылось оно,
А дух опустился на дно.
И сделалась вдруг тишина
Такою, как ей суждено
Бывать, если встала Луна,
Молчать, ибо светит – она.
Сначала, в сомкнутости
глаз,
В тот тихий тринадцатый
час,
Возник от Луны пересказ,
Приникших до чувства, лучей.
И где-то светильник
угас,
И где-то блеснул горячей.
Был дух равномерно ничей.
Потом распустился
цветок,
И он превратился в
поток,
Беззвучно-текуч и
глубок,
Из красок, менявших свой цвет.
И дух он тихонько увлек
В
качавший все тайны расцвет,
Где путь задвигает свой след.
Тогда зачарованный слух,
Тогда обезумленный дух
Зажегся, и снова потух,
В себя запредельности взяв.
Но тут звонкогласый
петух
Пропел для рассветных забав.
И росы блеснули меж трав.