1
Я видел огненные знаки
Чудес, рожденных на
заре.
Я вышел – пламенные маки
Сложить на горном
алтаре.
Со мною утро в дымных
ризах
Кадило в голубую твердь.
И на уступах, на
карнизах
Бездымно испарялась
смерть.
Дремали розовые башни,
Курились росы в вышине.
Какой-то призрак – сон
вчерашний –
Кривлялся в голубом
окне.
Еще мерцал вечерний хаос
–
Восторг, достигший
торжества, –
Но все, что в пурпур
облекалось,
Шептало белые слова.
И жизнь казалась смутной
тайной...
Что в утре раннем,
полном сна,
Я вскрыл, мудрец
необычайный,
Чья усмехнулась глубина?
2
Там на горах белели
виллы,
Алели розы в цепком сне.
И тайна смутно нисходила
Чертой, в горах неясной
мне.
О, как в горах был
воздух кроток!
Из парка бешено взывал
И спорил с грохотом
пролеток
Веками стиснутый хорал.
Там – к исцеляющим
истокам
Увечных кресла
повлеклись,
Там – в парке, на лугу
широком,
Захлопал мяч и
lawn-tennis.
Там – нить железная
гудела,
И поезда вверху, внизу
Вонзали пламенное тело
В расплавленную бирюзу.
И в двери, в окна
пыльных зданий
Врывался крик продавщика
Гвоздик и лилий, роз и
тканей,
И cartes postales, и kodak'a.
3
Я понял: шествие
открыто, –
Узор явлений стал
знаком.
Но было смутно, было
слито,
Терялось в небе голубом.
Она сходила в час
веселый
На городскую суету.
И тихо возгорались долы,
Приемля горную мечту...
И в диком треске, в
зыбком гуле
День уползал, как сонный
змей...
Там счастью в очи не
взглянули
Миллионы сумрачных
людей.
4
Ее огнем, ее Вечерней
Один дышал я на горе,
А город грохотал
безмерней
На возрастающей заре.
Я шел свободный,
утоленный...
А день в померкшей
синеве
Еще вздыхал,
завороженный,
И росы прятались в
траве.
Они сверкнут заутра
снова,
И встанет Горная – средь
роз,
У склона дымно-голубого,
В сиянии золотых
волос...
8-12 мая 1904