Луны холодные рога
Струят мерцанье голубое
На неподвижные снега;
Деревья-призраки – в
покое;
Не вздрогнет подо льдом
вода.
Зачем, зачем нас в мире
двое!
«Увы, Мария, навсегда
Погасли зори золотые,
Любовь скатилась, как
звезда.
Скажи, зачем, как в дни
былые,
Мы вместе? Мы в долине
сна?
Скажи, мы – призраки,
Мария?»
С высот мерцанье льет
луна,
По снегу вдаль уходят
тени,
Ответ вопросам – тишина.
«Скажи, ты помнишь – наслаждений
Крутящий, неистомный
пыл,
Часы любви в безумной
смене?
Твой замер взор, твой
взор застыл,
Дышалось астрами и
садом,
В окно осенний воздух
плыл...
Ты помнишь?» Голубым
каскадом
Луна струит холодный
блеск,
И мы скользим в молчаньи
рядом.
«А это утро! Тихий плеск
Реки па отмели песчаной,
Кузнечиков беспечный
треск,
С полей восторг
благоуханный!
Под яркой, летней
синевой,
До чресл разоблаченной,
странной,
Я прошептал тебе: „Я –
твой!“
Ты помнишь?» Синевой
одета
Луна над далью снеговой.
Мой голос умер без
ответа.
Идем мы, двое, в тишине,
Под чарой голубого
света.
«А день весенний! Как во
сие
Сиял нам праздник первой
встречи.
Сказалось все – тебе и
мне.
Без ласк, без клятв, без
слов, без речи,
И, как венчальные огни,
Затеплились на елях
свечи!
Святыня – те былые дни!
Я изнемог. Что было,
снова,
Чтоб мог воскреснуть я,
верни!»
Зову в безумии. Ни
слова.
Гляжу: лишь тень моя,
одна,
На ткани снежного
покрова.
Как гроб, мертва и
холодна
Лазурная равнина снега,
Свое мерцанье льет луна,
На вышине сверкает Вега.
27-29 ноября 1894