«Привиденье Финского
залива»,
Океанский
пароход-экспресс,
Пятый день в Бостон
плывет кичливо,
Всем другим судам
наперерез.
Чудо современного
комфорта –
Тысячи вмещающий
людей –
Он таит от швабры до
офорта
Все в себе, как некий
чародей.
Ресторан, читальня и
бассейны;
На стеклянных палубах
сады,
Где электроветры
цветовейны
Знойною прохладой
резеды.
За кувертом строгого
брэкфэста
Оживленно важен
табль-д-от.
Едет Эльгра, юная
невеста,
К лейтенанту Гаррису во
флот.
А по вечерам в
концертозале
Тонкий симфонический
оркестр,
Что бы вы ему ни
заказали,
Вносит в номеров своих
реестр.
И еще вчера, кипя как
гейзер,
Меломанов в море чаровал
Скорбью упояющий
«Тангейзер»,
Пламенно наращивая вал.
И еще вчера из
«Нибелунгов»
Вылетал валькирий
хоровод,
И случайно мимо шедший
юнга
Каменел, готовый на
полет…
А сегодня важную
персону –
Дрезденского мэра –
студят льдом,
И оркестр играет
«Брабансону»,
Вставши с мест и
чувствуя подъем.
Побледнела
девушка-норвежка
И за Джэка Гарриса
дрожит,
А на палубе и шум, и
спешка:
Их германский крейсер
сторожит!
Но среди сумятицы и
гама,
Голосов взволнованных
среди,
Слышит Эльгра крик:
«Иокагама
Показалась близко
впереди!..»
Точно так: под
солнценосным флагом
Шел дредноут прямо на
врага,
Уходящего архипелагом, –
Несомненно, немец
убегал.
Но теряя ценную
добычу –
Английский громадный
пароход –
Немец вспомнил подлый
свой обычай:
Беззащитный умерщвлять
народ.
К пароходу встав
вполоборота,
За снарядом выпускал
снаряд,
А корабль японский
отчего-то
Промахнулся много раз
подряд…
Вдруг снаряд
двенадцатидюймовый
В пароходный грохнулся
котел,
И взревел гигант,
взлететь готовый,
Как смертельно раненный
орел.
Умирали, гибли, погибали
Матери, и дети, и мужья,
Взвизгивали, выли и
стонали
В ненасытной жажде
бытия…
Падали, кусали ближним
горла
И родных отталкивали в
грудь:
Ведь на них смотрели
пушек жерла!
Ведь, поймите, страшно
им тонуть!
Только б жить! в
болезнях, в нищете ли,
Без руки, без глаза –
только б жить!
«Только б жить!» –
несчастные хрипели:
«Только б как-нибудь еще побыть…»
Был из них один
самоотвержен;
Но, бросая в шлюпку двух
детей,
И толпою женщин ниц
повержен,
Озверел и стал душить
людей.
Женщины, лишенные
рассудка,
Умоляли взять их пред
концом,
А мужчины вздрагивали
жутко,
Били их по лицам
кулаком…
Что – комфорт!
искусства! все изыски
Кушаний, науки и
идей! –
Если люди в постоянном
риске,
Если вещь бессмертнее
людей?!
1915. Июнь
Эст-Тойла