О Вы, Принц Лилии, столь
белой,
Как белы облака в раю,
Вы, в северном моем краю
Очаровавший изабеллой
Тоску по южному
мою, –
Для Вас, от скорби
оробелый,
Я так раздумчиво пою.
Я вижу нынешнее лето
В деревне той, где мать
моя
Дождалась вечного жилья,
Где снежной пеленой
одета
Ее могила, где земля,
Мне чуждая, родною
стала,
Где мне всегда
недоставало
Спокойствия из-за куска,
Где униженье и тоска…
Но были миги, –
правда, миги, –
Когда и там я был собой:
Средь пасмурности
голубой
Я вечные твердить мог книги,
Борясь с неласковой
судьбой.
Моя звезда меня хранила:
Удачи тмили всю нужду.
Я мог сказать надежно:
«Жду»
Не как какой-нибудь
Данила,
А как избранник
Божества.
За благодатные слова
Мне были прощены все
злые.
Да, в ближнего вонзить
иглы я
Не мог, и, если чрез
семь лет
Расстался с женщиной, с
которой
Я счастье кратко знал,
нескорый
Финал порукой, что поэт
Тогда решается
расстаться,
Когда нельзя уж вместе
быть.
Ее не может позабыть
Душа трагичного паяца:
Мне той потери не
избыть.
Я так любил свою
деревню,
Где прожил пять
форельных лет
И где мне жизни больше
нет.
Я ныне покидаю землю,
Где мать погребена моя,
И ты, любимая Мария,
Утеряна мной навсегда.
Мне стоит страшного
труда
Забыть просторы
волевые, –
Вас, милой Эстии края!
Забрызгано людскою
грязью
Священное, – темны
пути,
Я говорю теперь «прости»
Прекраснейшему
безобразью…
1921. Ноябрь, 23
Järve