Восемь лет я живу в
красоте
На величественной
высоте.
Из окна виден синий
залив.
В нем – луны золотой
перелив.
И – цветущей волной
деревень –
Заливает нас в мае
сирень,
И тогда дачки все и
дома –
Сплошь сиреневая
кутерьма!
Оттого так душисты
мечты –
Не сиреневые ли цветы?
Оттого в упоенье душа,
Постоянно сиренью дыша…
А зимой – на полгода –
снега,
Лыжи, валенки, санки,
пурга.
Жарко топлена русская
печь.
Книг классических четкая
речь.
Нет здесь скуки,
сводящей с ума:
Ведь со мною природа
сама.
А сумевшие сблизиться с
ней
Глубже делаются и ясней.
Нет, не тянет меня в
города,
Где царит «золотая
орда».
Ум бездушный, безумье
души
Мне виднее из Божьей
глуши.
Я со всеми в деревне
знаком:
И с сапожником, и с
рыбаком.
И кого не влекут кабаки,
Те к поэту идут рыбаки.
Скучно жить без газет
мужичку…
Покурить мне дадут
табачку,
Если нет у меня самого.
Если есть – я даю
своего.
Без коня, да и без
колеса
Мы идем на озера в леса
Рыболовить, взяв хлеба в
суму,
Возвращаясь в глубокую
тьму.
И со мной постоянно она,
Кто ко мне, как природа,
нежна,
Чей единственный
истинный ум
Шуму дрязг предпочел
синий шум.
Я природой живу и дышу,
Вдохновенно и просто
пишу.
Растворяясь душой в
простоте,
Я живу на земле в
красоте!
1925
Toila