Покаран мир за тягостные
вины
Свои ужаснейшей из
катастроф:
В крови людской
цветущие долины,
Орудий шторм и груды
мертвецов,
Развал культуры,
грозный крах науки,
Искусство в угнетеньи,
слезы, муки,
Царь Голод и процессии
гробов.
Царь Голод и процессии
гробов,
Пир хамов и тяжелые
кончины,
И притесненье солнечных
умов,
И танки, и ньюпóр, и
цеппелины,
И дьявол, учредивший
фирму Крупп,
Испанская болезнь,
холера, круп –
Все бедствия, притом не
без причины…
Все бедствия, притом не
без причины:
От деяний, от мыслей и
от слов.
Еще порхают ножки
балерины,
Еще не смолкли ветерки
стихов,
Еще звучат цветения
сонат,
Еще воркуют сладко
адвокаты, –
А мир приять конец уже
готов.
Да, мир приять конец
уже готов
В когтях нечеловеческой
кручины,
Пред судным ликом
массовых голгоф
И пред разверстой
пропастью трясины.
Но жизнь жива, и значит
– будет жив
И грешный мир – весь
трепет, весь порыв!
Он будет жить,
взнесенный на вершины!
Он будет жить,
взнесенный на вершины,
В благоуханном шелесте
дубров,
В сияньи солнца, в
звуках мандолины,
В протяжном гуде
северных ветров,
В любви сердец, в
изнежии малины,
В симфониях и в меди
четких строф.
Мир исполин –
бессмертны исполины!
Мир исполин, –
бессмертны исполины!
Он будет до скончания
веков
Самим собой: тенеты
паутины
Ему не страшны – богу
из богов!
Да здравствует вовек
величье мира!
Да славит мир
восторженная лира!
Да будет мир и
радостен, и нов!
Да будет мир и
радостен, и нов!
Греми, оркестр!
Цветите, апельсины!
Пылай, костер! Я слышу
жизни зов!
Перед глазами – чарные
картины,
И дали веют свежестью
морской.
Но помни впредь,
безбожный род людской:
Покаран мир за
тягостные вины.
Покаран мир за
тягостные вины:
Царь Голод и процессии
гробов –
Все бедствия, притом не
без причины,
И мир приять конец уже
готов,
Но будет жить,
взнесенный на вершины,
Мир исполин, –
бессмертны исполины!
Да будет мир и
радостен, и нов!
1919. I
Тойла