Еще вчера шел дождь, и
море было серо,
А нынче целый день
сияет небосклон,
Хранима Эросом, плывет
моя триэра
В божественный
Лакедемон.
Уже который день, не
покидая вёсел,
Гребут товарищи,
морскую зыбь деля.
Для сна и отдыха ни
разу я не бросил
Из рук скрипучего руля.
Струятся с гор ручьи
растаявшего снега,
Мне треплет волосы
душистый ветр весны.
Какая слышится ликующая
нега
В журчанье вспененной
волны!
Не страшен мне ваш
гнев, кичливые Атриды.
Мой жребий царственный
открылся мне в тот день,
Когда я пас стада в
лугах родимой Иды,
Свирелью прогоняя лень.
Напрасно Азии великую
державу
Сулила Гера мне; во
всех сраженьях верх
Афина прочила: и
почести, и славу
Я с равнодушием отверг.
Но тут, сорвавши с плеч
пурпуровую хлену,
«Ты вкусишь радости,
доступной лишь богам, –
Киприда молвила, – я
дам тебе Елену».
И я упал к ее ногам.
Ни слезы матери, ни
отчие седины
Не задержали путь. Во
прахе и крови
Пусть рухнет Илион!
Всё, всё за миг единый
Ее божественной любви!
Приама древнего прими
благословенье.
Уже чертог – в цветах,
готов венчальный хор,
И нежных ног твоих
зовет прикосновенье
Фиалка ионийских гор.
Остановись, ладья! Как
с птичьего полета,
Я вижу весь узор
таинственной судьбы.
Привет вам, тростники
священные Эврота,
Палестры мраморной
столбы.
Кто эта женщина,
прелестная, как нимфа,
Стоит в кругу подруг,
поднявши диск златой?
В кудрях ее – венок из
роз и гиакинфа…
Погибни, Илион святой!
1910. 1 марта
Геленджик