Он жил средь нас, тая в груди
горячей
Святое
пламя песни, в чьей тоске
Нерасторжимой
тканью сочетались
Земные
сестры, Горе и Надежда,
Звон
вечера и утренней зари…
Сын
горечи, он шел со светлым сердцем,
Предчувствием
врачуя боль пути,
И дух
его, пекущийся о правде,
Сквозь
страх за жизнь лелеял веру в жизнь.
Вот
почему, у тайной грани гроба,
Как
сеятель в полях земли родной,
Принес
он кротко к житнице вселенской,
В дар
бытию, горсть зерен полновесных.
Суровый
рок вложил в его свирель
Печаль
армян в недоле вековой,
И дух
его возникнет вновь, как цвет,
В тот
час, когда из пепла вновь воскреснет
Армения,
тот жертвенник, куда
Он
возложил всю любящую душу
И
грустный звон напева своего.