Страну Лебéдию забуду я
И неги трепетных
Моревен.
Про Конецарство, ведь
оттуда я,
Доверю звуки моей
цеве.
Где конь благородный и
черный
Ударом ноги рассудил,
Что юных убийца –
упорный,
Жуя, станет жить, медь
удил.
Где конь звероокий с
волной белоснежной
Стоит, как судья у
помоста,
И дышло везут
колесницы тележной
Дроби злодеев и со
ста.
И гривонос благородный
Свое доверяет копыто
Ладони покорно
холодной,
А чья она – всеми
забыто.
Где гривы – воздух,
взоры – песни,
Все дальше, дальше от
ням-ням!
Мы стали лучше и
небесней,
Когда доверились
коням.
О люди! Так разрешите
вас назвать?
Режьте меня, жгите
меня!
Но так приятно
целовать
Копыто у коня:
Они на нас так не
похожи,
Они и строже и умней,
И белоснежный холод
кожи,
И поступь твердая
камней.
Мы не рабы, но вы
посадники,
Но вы избранники
людей!
И ржут прекрасные
урядники,
В нас испытуя слово
«дей!»
Над людом конских
судей род
Обвил земной шар новой
молнией.
Война за кровь
проходит в брод,
Мы крикнем: «Этот дол
не ей!»
И черные, белые,
желтые
Забыли про лай и про
наречья.
Иной судья – твой шаг,
тяжел ты!
И власть судьи не
человечья.
Ах, князь и кнезь, и
конь, и книга –
Речей жестокое
пророчество.
Они одной судьбы, их
иго
Нам незаметно, точно
отчество.
1915-1916