Как А,
Как башенный ответ –
который час?
Железной палкой сотню
раз
Пересеченная игла,
Серея в небе, точно
мгла,
Жила. Пастух железный,
что он пас?
Прочтя железных строк
записки,
Священной осению векши,
Страну стадами
пересекши,
Струили цокот, шум и
писки.
Бросая ветку, родите
стук вы!
Она, упав на коврик
клюквы,
Совсем как ты, сокрывши
веко,
Молилась богу другого
века.
И тучи проволок упали
С его утеса на леса,
И грозы стаями летали
В тебе, о медная леса.
Утеса каменные лбы,
Что речкой падали,
курчавясь,
И окна северной избы –
Вас озарял
пожар-красавец.
Рабочим сделан из осей,
И икс грозы закрыв в
кавычки,
В священной печи жег
привычки
Страны болот, озер,
лосей.
И от браг болотных
трезв,
Дружбе чужд столетий
пьяниц,
Здесь возник, быстер и
резв,
Бог заводов –
самозванец.
Ночью молнию урочно
Ты пролил на города,
Тебе молятся заочно
Труб высокие стада.
Но гроз стрела на
волосок
Лишь повернется
сумасшедшим,
Могильным сторожем
песок
Тебя зарыть не сможет –
нечем.
Железных крыльев
треугольник,
Тобой заклеван дола
гад.
И разум старший, как
невольник,
Идет исполнить свой
обряд.
Но был глупец. Он
захотел,
Как кость игральную,
свой день
Провесть меж молний.
После цел,
Сойти к друзьям: из
смерти тень.
На нем охотничьи ремни
И шуба заячьего меха,
Его ружья верны кремни,
И лыжный бег – его
утеха.
Вдруг слабый крик. Уже
смущенные
Внизу столпилися
товарищи.
Его плащи –
испепеленные,
Он обнят дымом, как
пожарище.
Толпа бессильна. Точно
курит
Им башни твердое лицо.
Невеста трупа взор
зажмурит,
И после взор еще… еще…
Три дня висел как
назидание
Он в вышине глубокой
неба.
Где смельчака найти,
чтоб дань его
Безумству снесть на
землю, где бы?
1916