И тогда я славил государствокосых и
государствооких. Ведь я люблю сидеть рядом и думать, что на мизинце не ноготь,
похожий на римский щит, не ноготь утреннего неба, озаряемого облаками, но
народ, правительство, печать <его> председателя, удивляющего других, что
он просто живет и каждому подает руку и имеет удивительные носовые платки – чем
он еще может обладать, председатель ногтя? Он, чарующий подданных белизной
носового платка, глава страны на ногте мизинца, среди зеркал счастья…
Государстворукая,
вы сидите и смотрите далеко на землю и у вас не ногти, как у всех смертных, а
государства. И я касаюсь губами по очереди государств вместо ногтей, ногтей
вместо государств и знаю, что я самый верноподданный из всех людей. Вот вы
подняли взоры, и я вижу голубую р<е>чку, и взмахи весел, и плывущие по
течению венки.
<1914>