Совет старшин
За вишнями послал.
Был медный взят
кувшин.
Кто звал?
Веревкой грубо опоясав
Ночной сорочки стан –
Дал Индостан, –
Смуглея девичьим
мясом,
На вишню старую
взошла,
Держась за сук ее
ствола,
Другой рукою сорвала
Висевших ягод – до
числа
Стряпни вареников
запасы.
Но ты, лукавый огонек,
Как сумасшедший в
глазах прыгал.
И на глазах семейства
Бога –
Дела покрытых сажей
игол
И трудолюбивых
вечеров.
Судья – задумчивая
книга
С толпой закрашенных
листов,
Где важно, строго и
величаво
Око Богородицы
написано.
В ее задумчивых очах,
Откуда изгнан темный
грех,
Похищенных из писем,
Украденных в семействе
Бога,
Досуга сельского
забава.
*
Как краска на стену
наводится
И ветхое крыльцо,
Где спичкой в копоти с
утра
Глаза большие Богородицы
Наводит добрая сестра.
Вы памяти о ней
утраты,
Где все доходит до
порога,
В бровях, намеченных
полого,
Сейчас дрожал безумный
смех.
Быть может, я стоял
внизу немного близко,
Быть может, вишни были
нежная записка
И первое «мяу» любви.
И, шаловливой мысли
прихоть,
Какой-то книги
обезьяна,
Она с ветвей
спускалась тихо.
А я поймал святые тени
Ее языческой красы,
<Сорвал>
закованные лени
И кос разорванных усы,
Волос и кольца и
колена.
И дух голодный
накормив
Виденьем тела своего,
Великодушная, молчишь,
Лишь чуть дрожат концы
<губ.>
1921