Я клетка волоса или ума большого
человека, которому имя – Россия.
Разве
я не горд этим?
Он
дышит, этот человек, и смотрит, он шевелит своими костями, когда толпы мне
подобных кричат «долой» или «ура». Старый Рим, как муж, наклонился над смутной
темной женственностью Севера и кинул свои семена в молодое женственное тело.
Разве
я виноват, что во мне костяк римлянина?
Побеждать,
завое<вы>вать, владеть и подчиняться – вот завет моей старой крови.
<1907>