Он, город, синим оком
горд
И красотой железа
сила.
В лицо небеснейшей из
морд
Жевал железные удила.
Он, город, синими
глазами
Скосил скулы жестокой
надписи
И черным зеркалом
заране
Он завывал деревням:
нас спаси!
Жестокий, мрачный и
опальный,
Широкой бритвой горло
режь.
Из всей небесной
готовальни
Ты вынул битву и
мятеж.
Он, пастух красивых
денег,
Созыватель сизых гуль,
Заплетал в веселый
веник
Громкий вой железных
пуль.
И синими глазами
падали
Уходит в мертвую
тоску.
Кукушка ласковая, надо
ли
Часам тоски пробить
ку-ку?
И вечно слаб к тебе, о
водка,
Воспет убийством в
зеркалах,
Могучим камнем
подбородка
Он опирался на кулак.
Когда чернел высокий
глянец
Его таинственных
зеркал,
Он улыбался,
самозванец,
И жертву новую искал.
Крутят колеса, крутят
колеса,
Город понесся, город
понесся.
Дома пробегали худыми
кривляками,
Кланялись старым
знакомым,
Могила и свадьба
сошлися собаками
На площади, видны
хоромам.
1920, 1922