Л. Г.
А я
Из вздохов дань
Сплетаю
В Духов день.
Береза склонялась к
соседу,
Как воздух зеленый и
росный.
Когда вы бродили по
саду,
Вы были смелы и
прекрасны.
Как будто увядает день
его,
Береза шуметь не могла.
И вы ученица Тургенева!
И алое пламя повязки
узла!
Может быть, завтра
Мне гордость
Сиянье сверкающих гор
даст.
Может, я сам
К семи небесам
Многих недель проводник,
Ваш разум окутаю,
Как строгий ледник.
И снежными глазами
В зеленые ручьи
Парчой спадая гнутою,
Что все мы – ничьи,
Плещем у ног
Тканей низами,
Горной тропой поеду я,
Вас проповедуя.
Чтó звезды и солнце
<?> – все позже устроится.
А вы, вы – девушка в
день Троицы.
Там буду скитаться годы
и годы.
С коз
Буду писать сказ
О прелестях горной
свободы.
Их дикое вымя
Сосет пастушонок.
Где грозы скитаются
мимо,
В лужайках зеленых,
Где облако мальчик
теребит,
А облако – лебедь,
Усталый устами.
А ветер,
Он вытер
Рыданье утеса
И падает, светел,
Выше откоса.
Ветер утих. И утух.
Вечер утех
У тех смелых берез,
С милой смолой,
Где вечер в очах
Серебряных слез.
И дерево чар
Серебряных слов.
Нет, это не горы!
Думаю, ежели к небу
камень теснится,
А пропасти пеной зеленою
моются,
Это твои в день Троицы
Шелковые взоры.
Где тропинкою шелковой,
Помните, я шел к вам,
Шелковые ресницы!
Это,
Тонок
И звонок,
Играет в свирель
Пастушонок.
Чтоб кашу сварить,
Пламя горит.
А в омуте синем
Листья кувшинок.
1918