Суровая прелесть гор. Я видел
суровый воздушный поцелуй, посылаемый одной пропастью другой; я видел горы,
вытянутые для поцелуя у одной пропасти навстречу другой, я видел губы
пропастей, соединенные поцелуем. Вы не верите, вы готовы засмеяться. Это
естественно: вы родились в городе. Я ходил, как пешеход, по каменному поцелую
двух пропастей, видел: их слитые вместе уста бросали сумрак на речку внизу.
Ноги каменных божеств, вкованных в утесы, – сердитым оком исподлобья,
заломив руки, они смотрят вниз, сурово закованные кольцами суток.
Я
видел труп ветра, когда его волокли через горы, и через пятки было продето
кольцо. Слышал дикую прелесть пастушеской свирели: во время дождя пастухи
собирали коз. Видел прыжки водопадов по морщинам каменеющей песни. Точками
ползали козы по стенам ущелья, но ко мне в долину долетали разбойные свисты
ветра и человека. Видел тела каменных пород настолько близко, что между ними
едва может пролетать голубь; между тем серый поток несется внизу между ногами
пропасти, унылый плеск голубиной стаи у подножья прямых отвесных громад. Видел
утесы, покрытые сотами мусульманского улья; их увенчивает отдыхающий орел, рога
козла, вделанные в ограду сакли. Смелый взор жен сквозь прорезь черной ткани –
я был в Дагестане.
<1909>