Два царя в высоком
Курдистане,
Дочь и сын растут у
них.
Годы носят свои дани,
Молодые уж невеста и
жених.
Серебро и чернь во взорах,
Дышат негою ресницы,
Сердце бьется, Лейли
шорох
Медлума слушает
десницы.
И в жизни царских
детей
Плетет паутину
страданье.
Жили когда-то между
людей
Медлум и Лейли – так
гласило преданье.
В время осеннее,
В день вознесения,
Только три поцелуя
Смертным даю я.
Только раз в году
Я вас вместе сведу,
И с звездой сплетет
звезду
Три лобзания на ходу.
Будешь инок, купец и
вояка,
Девой смертной,
владыкой иль рыбарь,
Только пусть воля
будет трояка,
Чтобы божьей свободе
был выбор.
И почует воздух холю,
Дышит светом ветерок,
И исполнит твою волю
Ветхий деньми кроткий
бог.
Узревший, что
серебряным крылом
Медлум закроет слабую
Лейли,
Становится волшебным
мудрецом
Среди сынов земли.
Луч золотой
Полночь пронзил,
То Медлума лобызанье
той,
Кому Медлум бессмертно
мил.
Божественный свет
<Угас> в
небесах,
Неясный шлют привет
Деревья в лесах.
И душа пылает всюду
По лицу земной
природы,
И, смирясь, внимают
чуду
Изумленные народы.
Все меняет говор,
норов
И правдивый гонит лик
Для любви нескромных
взоров,
Для проказы и погонь,
И трепещет, как огонь,
Человеческий язык.
К временам стародавним
Возвращается племя
земли,
Камень беседует с
камнем
О веселии вечной
любви.
Загорясь противоречьем
К временам
обыкновенным,
Все запело человечьим
Песен словом
вдохновенным.
В этот миг золотого
сияния
В небе плещущих
огненных крыл
Только выскажи лучшие
желания
Три, чтобы выбор у
Господа был.
– Кто был обижен
земной
Сечей отцовских мечей,
По смерти оденется
мной
В светоч венка из
лучей.
Из сумрака серого
Рождается дерево,
Нагибаясь к соседу,
И веет беседу.
Час божества
В листьях растения,
Глаз существа
Видит в смущении.
В душах отчаянья мрак,
Если расстроится
любящих брак.
Два разрушенных венца,
Два страданья без
конца.
Где живут два рода в
ссоре,
Где отцов пролита
кровь,
Там узнает желчь и
горе
И безгрешная любовь.
И Медлум, и Лейли
Узнают роковое «нет».
Что ответить им могли
Питомцы неги слабых
лет?
Священны в желаниях
родители,
Но и у молодых есть
права,
В отчаянии к
бессмертия обители
Лейли промолвила
слова:
– О, если расставаться
нужно
Двоим нам в свете
этом,
То разреши, Господь,
чтоб дружно
Гореть могли мы
звездным светом.
Бог, чье страшно
молвить имя
Рту земного и везде,
Повели, чтобы могли мы
Вверить жребий свой
звезде!
И молитвы тихой колос
Сотворяет зерно хлеба,
И Господь услышал
голос
С высоты ночного неба.
Где жизни правдой
бедность,
Там проходят чудеса,
Лучами прекрасную
бледность
Раздвояют небеса.
Где веселию граница
Нигде не знавшего
вражды?
И, чуда новая
страница,
Горят две яркие
звезды.
Небосклон
Двух сияющих сторон
Вам жилищем обречен,
Там блестите ты и он.
Там, звездою мчась
вдоль круга,
Над местами, где
любили,
Пусть Медлум узнает
друга
В ярком вечера
светиле.
Ты, отрок непорочный,
Возьмешь простор
восточный,
А ты, прекрасная
Лейли,
Взойди над сумраком
земли.
И, покорна небесам,
Запад выбрала Лейли,
И к восточных звезд
лесам
Пригвождает желчь
земли.
Старики, подьемля
вежды,
Мимо призрака земли
Узнают во тьме одежды
Мимо мчащейся Лейли.
И, узрев чело для дум
На востоке между
тучами,
Говорят: то наш Медлум
Объят грезами
летучими.
<1910>